Победить смерть. Чечилия Юбеи.
ЧЕЧИЛИЯ ЮБЕИ: ИТАЛЬЯНКА, КРИОНИРОВАННАЯ В РОССИИ
Кто такая Чечилия?
Я хочу рассказать Вам о жизни Чечилии Юбеи, моей свекрови. То, что я напишу здесь будет затем опубликовано в книге, готовящейся к выходу в свет.
Итак, Чечилия родилась в Капранике, маленьком местечке в провинции Витербо в 1930 г.
Она вела спокойную и размеренную жизнь, жизнь крестьянки. Когда ей было 33 года, умерла ее мать, и она была вынуждена в одиночку заботиться о семье (4 брата и отец). В возрасте 36 лет она познакомилась с тем, кто стал ее мужем, Дино Балди, рабочим из Марты, местечка в той же провинции. Хотя Дино работал в телекоммуникационной фирме на юге области Романо, они решили жить в Капранике, которая была ближе к месту работы Дино, чем его родное селение.
В 1970 г. родился Фабрицио, их единственный сын, и Чечилия полностью посвятила себя его воспитанию и заботам о доме, в котором продолжал жить ее отец Антонио. Работа мужа, к сожалению, требовала его нахождения вне дома большую часть недели, поэтому на плечи Чечилии лег весь груз ответственности за содержание большого дома.
Длительная болезнь
Жизнь Чечилии была безмятежна до ноября 2006 года, когда она тяжело заболела, перенеся ишемический инсульт, который ранее за один месяц унес жизнь ее матери в 1963г. В результате болезни Чечилия потеряла способность владеть правой половиной тела.
Ее сын и восьмидесятилетний муж не потеряли присутствия духа. С терпением и любовью, день за днем, они искали самые современные клиники и центры реабилитации, прилагая максимум усилий, чтобы обеспечить ее выздоровление или, по крайней мере, создать максимально достойные условия для жизни.
Это было время огромного страдания для всей семьи. Иногда казалось, что Чечилия идет на поправку. Были врачи, которые давали надежду, но случайное падение открыло дорогу медленного увядания, особенно - психологического... Примерно через год Чечилия оказалась прикованной к инвалидной коляске, а начиная с 2014 года все дольше и дольше оставалась в постели.
В марте 2015 года я и Фабрицио поженились. Я начала жить с ним и его родителями. Я из семьи медиков. Мой отец - медбрат, а я - медико-социальный работник. Эта профессия раньше называлась просто медсестра.
Когда я узнала Фабрицио и проблемы в его семье, я, несмотря на то, что он старался любой ценой оградить меня от всех трудностей, приняла его проблемы близко к сердцу и была рада сделать все возможное, чтобы ему помочь.
Я занялась проблемами моей второй семьи с терпением, любовью и преданностью. Ситуация была тяжелой. Фабрицио был на пределе своих сил после того как, на протяжении почти десяти лет, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, он выполнял свой сыновний долг со всей возможной любовью.
Фабрицио очень привязан к своим родителям. Может быть это и немного необычно для нашего мира, но разве не каждый человек должен быть привязан к своим родителям, по крайней мере, в той степени, в которой каждый из нас может помочь им в случае необходимости?
Перед Фабрицио стоял трудный выбор. Или продолжать выполнять обязанности инженера, которые доставляли ему удовольствие, и довериться сиделке, или полностью посвятить свое время уходу за матерью и помощи пожилому отцу в ведении домашнего хозяйства.
Скажем прямо, найти способную и честную сиделку - дело практически безнадежное, и те несколько сиделок, которых Фабрицио вынужден был нанять после того, как его отца настигла старческая деменция, оказались не на высоте и полностью опустошили счета семьи. Так что Фабрицио пытался справляться со всем в одиночку.
Он мне рассказывал все, не упуская ни малейшей детали, не замалчивая крест, который он нес. Естественно, даже в семейном кругу Фабрицио не было недостатка в скорбных причитаниях и людях, которые, ради моего блага желали уберечь меня от всего этого. Но меня это не заботило. Фабрицио — мужчина, которого я люблю, и я убеждена, что минимум, что я могу сделать для него — это считать его семью своей. Я его люблю, и я заботилась о его родителях, как если бы это были мои родители.
Чечилия была очень привязана к своему сыну, некоторые сказали бы, что слишком. В 1970-е гг., спустя несколько месяцев после рождения Фабрицио, Чечилия перенесла гистеректомию (удаление матки). Она хотела иметь большую семью, как та, в которой она родилась. Но случилось так, что Фабрицио стал ее единственным сыном, на котором она сосредоточила всю свою нерастраченную материнскую любовь. И ко мне Чечилия, прикованная к тому времени, когда я появилась в их доме, к постели, относилась очень дружелюбно, не беспокоила меня нисколько, была разумной и понимающей, насколько это возможно в ее положении.
Я люблю семью — мою собственную и мужчины, с которым я разделю всю оставшуюся жизнь.
Я знаю, что многие скажут, что это старомодно, но мне наплевать. Я знаю, что так нужно делать, и я это сделала и сделала бы снова, если бы я могла появиться на свет еще миллионы раз.
В мае 2015 года муж Чечилии неожиданно умирает. В этой ситуации мы впервые познакомились с миром крионики. Однако, к сожалению, эта встреча не завершилась успехом.
Первая встреча с миром крионики
Фабрицио знал, что делать если его родные должны будут когда-то умереть. У него был четкий план на этот счет. Этого хотели они. Этого хотел он.
В 1980-е гг. отец Чечилии, который жил с ней, увидел телепередачу про одного известного в околонаучном мире журналиста (я не упоминаю его имени, так как дедушка мог перепутать или забыть его), который хотел, чтобы после смерти его не предавали земле, а заморозили в жидком азоте. Дедушка Антонио тоже хотел бы последовать примеру этого журналиста, но не знал, как это сделать. Ни его дочь Чечилия, ни ее муж, ни Фабрицио, не имели тогда ни малейшего понятия, было ли это возможно и где...
Но когда умер Дино, я и Фабрицио начали поиски компании, которая бы занималась замораживанием людей после их биологической смерти (обычно это называется криосохранением, крионикой).
Мы связались с американской компанией ALCOR. Нам пришел ответ, что сейчас уже поздно и, во всяком случае, мы должны были бы заключить контракт стоимостью 200 тыс. долларов. Для Дино мы ничего уже не могли сделать, но сотрудники ALCOR, так как мы также говорили и об остальных членах семьи, посоветовали нам подумать о контракте Чечилии. Но у нас не было 200 тыс. долларов!
В общем, мы отложили решение этого вопроса. Конечно, проблемы Чечилии были серьезными, но не существовало риска для ее жизни. Вдобавок, когда я переехала к Фабрицио, мы начали цикл упражнений, благодаря которым состояние Чечилии, как нам казалось, улучшалось.
Смерть Чечилии
К несчастью, в начале февраля 2016 года с банальнейшей инфекцией мочевого пузыря Чечилия была доставлена на станцию скорой помощи Витербо, где решили направить ее в больницу.
Чечилия много жаловалась, стонала, и, когда она была доставлена в терапевтическое отделение, где должна была проходить лечение антибиотиками, кто-то выписал ей успокоительное. Несмотря на то, что мы подробно описали историю болезни Чечилии в ее медицинской карте, в больнице проигнорировали тот факт, что Чечилия страдала хронической почечной недостаточностью. Это значит, что любой седативный препарат мог оказаться токсичным. В результате Чечилия впала в почечную кому. Нам не потрудились обосновать действительную необходимость назначения седативных препаратов. Возможно, этим займется суд.
Я только знаю, что Чечилия была беспокойной, но в ясном сознании, когда покидала дом вечером 4 февраля, а 6 февраля, немногим более чем через сутки, она уже была фактически в бессознательном состоянии.
Мы ее срочно вытащили из лап этих «эскулапов» и доставили домой. Здесь она начала потихоньку поправляться, несмотря на то, что не могла больше говорить и не открывала глаз.
Нам удалось привезти ее в Сиену, на консультацию к психоневрологу, доктору Маландрини. Осмотрев Чечилию, он заверил нас, что ее когнитивные способности восстановятся. Но в тот же день Чечилию доставили на станцию скорой помощи этой же больницы, где ее направили в отделение интенсивной терапии с тяжелейшей осложненной пневмонией. У нас почти не оставалось надежды. Кроме того, вены Чечилии были совсем плохи, что делало невозможным внутривенные инъекции препаратов, которые могли бы быстро облегчить ее страдания. В конце концов, мы были вынуждены установить капельницу.
Будучи доставлена в госпиталь Сиены 8 марта, в 16.05, 14 марта 2016 года Чечилия перестала дышать. Дежурному врачу не оставалось ничего другого, как констатировать смерть. В этот момент я была на работе. С ней был Фабрицио, мой муж и ее сын.
Я знаю, что Чечилия боролась против смерти с поистине легендарным мужеством. Понадобилось 7 электрокардиограмм в течение 20 минут, чтобы констатировать ее смерть. Ее кончина лишь укрепила наши убеждения и наше твердое намерение дать Чечилии надежду на вторую жизнь.
Когда я приехала домой через два часа, моя свекровь уже была в морге. Но Фабрицио мне сказал, что он говорил с работником морга и тот заверил моего мужа, что криосохранение возможно. Он сказал также, что, если мы хотим — на тот срок, пока мы ищем компанию, которая может это сделать — Чечилия останется в холодильной ячейке морга.
Несмотря на все прилагаемые нами усилия для ее выздоровления, болезнь, поразившая ее в 2006 году, продолжала ненасытно пожирать ее тело, что, к сожалению, проявилось на этой фотографии, на которой отчетливо видны первые признаки старческой деменции
В отчаянных поисках крионической фирмы
Лишь цепочка счастливых случайностей позволила нам осуществить крионирование Чечилии. Мы знаем, что многие хотели бы иметь возможность крионировать себя или своих близких, но, к сожалению, не имеют доступа к информации. Мы испытали это на собственной шкуре.
Это была длинная ночь. Мы связались сначала с ALCORом. Это был диалог глухих, не столько потому, что они не были расположены к сотрудничеству, сколько по причине слабого владения разговорным английским с нашей стороны. К тому же, то, что они настаивали на том, что они имеют дело только с теми, кто уже имеет контракт на руках, начинало нас деморализовать.
Затем мы связались с Институтом Крионики, другой важнейшей компанией крионирования в Соединенных Штатах. Они нам дали несколько добрых советов, к примеру, сохранять голову холодной, насколько это возможно. Однако, они назвали цену криосохранения, по-моему, где-то 70000 долларов. Разговор был окончен.
Мой муж связался с итальянцем, живущим в США, с которым он ранее познакомился на фейсбуке. Этот итальянец ему говорил раньше, что уже имеет контракт с ALCORом, но мы не дождались от него никакой помощи. Он нам ответил слишком поздно.
Открытие Криоруса
Тем временем, я продолжала поиски. Однажды мне попалась на глаза интернет-страничка с буквами, которые мне показались греческими. Мой муж, который увлекался различными языками, узнал в этих буквах кириллицу, алфавит русских и других славянских народов.
Мы написали на этот сайт. К тому времени мы испробовали все и уже хотели оставить идею крионировать Чечилию. Но вскоре зазвонил телефон. Женщина с прекрасным итальянским и легким славянским акцентом, по имени Елена, спросила связывались ли мы с компанией КриоРус по вопросу крионирования. Она говорила с Фабрицио, спросила его, владеет ли он английским языком (Фабрицио им владеет в совершенстве), и объяснила ему в подробностях, что надо делать для продолжения сотрудничества с КриоРусом.
Последовав ее советам, Фабрицио позже связался с Валерией Удаловой, генеральным директором КриоРуса, которая дала ему всю необходимую информацию и подсказала, какие дальнейшие шаги надо предпринять. Контракт с КриоРусом стоил около 40 тыс. долларов, много меньше, чем требовал ALCOR и решительно меньше того, что требовал Институт Крионики. А для транспортировки Чечилии мы должны были связаться с агентом КриоРуса в Италии, который сделал бы все необходимое для успеха нашего тпредприятия, Филиппо Полистеной.
Чечилия Юбеи крионирована в России
В конце концов, благодаря Филиппо Полистене, который занимался всеми приготовлениями к транспортировке Чечилии в Россию и самой транспортировкой, а также Валерии Удаловой и всей команде КриоРуса, мы преуспели в реализации нашего замысла.
Сейчас моя свекровь покоится в дьюаре при температуре 196 градусов ниже нуля, в ожидании, что достижения медицины позволят нам дать ей вторую жизнь.
Перед крионированием
Надо сказать, что существует официальный протокол, который устанавливает все мероприятия, которые должны быть осуществлены для крионирования человека, а также сроки, в которые эти мероприятия должны быть реализованы. Этот протокол предусматривает, что человек, признанный умершим, к примеру, если его электрокардиограмма была абсолютно ровной в течение 20 минут (здесь следовало бы написать целую главу про критерии смерти, поскольку нет согласия по вопросу как и когда человек должен быть признан умершим), должен быть подвергнут перфузии с помощью криопротекторов - жидкостей, которые вводят в кровеносную систему, чтобы при замораживании не образовывались кристаллы льда и не было дополнительных разрушений клеток и тканей организма...
В случае Чечилии ничего этого не было сделано. Тому, что ее удалось крионировать, мы обязаны только проворности и добросовестности сотрудника морга, который хранил ее тело при нулевой температуре. Все остальное сделали, как только это стало возможно, Филиппо Полистена и КриоРус.
Это значит, что все могут быть крионированы, даже спустя какое-то время после смерти. Даже спустя много времени.
Я знаю, что вызову критику этим утверждением, но я нахожу наиважнейшим, чтобы временной лаг доступа к крионированию был как можно более длительным.
Филиппо Полистена мне рассказывал, что один криопациент по настоятельной просьбе его сына был доставлен в КриоРус спустя много месяцев после смерти. Я нахожу это разумным и обоснованным. Конечно, процессы разложения начинаются сразу же после смерти, некоторые процессы начинаются уже при жизни, но ведь мы уже научились запускать наш «мотор». Почему же мы должны априори отвергать возможность обратить вспять уже запущенные процессы разложения?
Мой муж составил индекс, по которому должны работать эксперты, чтобы обозначить степень возможности для крионирования и указать точку минимальной возможности. Вроде шкалы Цельсия для крионики.
Нулевая степень установлена для кремирования тела, когда не остается ни малейшего шанса на вторую жизнь и бессмысленно что-либо предпринимать для спасения останков. Высшая степень, 100, установлена для человека, подвергшегося перфузии и остальным процедурам, необходимым согласно протоколу крионирования, и обозначает наивысшую степень готовности к криосохранению.
Мы должны также установить все промежуточные степени.
Автор: Глория Канфора.
Перевела с итальянского Мария Соколова. Оригинал текста находится на сайте http://sconfiggerelamorte.blogspot.ru/p/cecilia-iubei-italiana.html