В Москве установят первое интернет-надгробие
С умершим можно будет связаться через спутник
Смерть, похоже, не скоро выйдет из моды: люди умирали, умирают и продолжат умирать. Современные знатоки погребальных ритуалов уже научились как следует заботиться об умершем и теперь решили позаботиться о тех, кто пока еще пребывает в бренном мире. Вот и открытие выставки современной погребальной культуры в столице началось с показа похоронных мод. Утонченные, бледные, как старуха с косой, модели дефилировали в нарядах молодых дизайнеров, пытаясь напомнить собравшимся, что смерть помимо прочего — это отличный повод заявить о себе. Корреспондент «МК» побывал на своеобразном празднике смерти и узнал, почему в России не принято фотографироваться с мертвыми, как установить связь с умершим посредством спутника, когда смерть станет редкостью и почем нынче вечная жизнь.
фото: Кирилл Искольдский
«Пик похоронной моды приходится на XIX век, — рассказала после дефиле полуживых моделей художник-реставратор Новосибирского музея погребальной культуры Елена Попова, по случаю одетая в пышное черное платье с узкой талией. — Законодательницей мод в этой сфере была английская королева Виктория. Именно с нее пошел в народ черный викторианский траур».
По словам Елены Поповой, российская похоронная мода развивалась по стопам европейской, но дело сильно подпортила Октябрьская революция 1917 года. «При большевиках старые традиции уничтожались, преемственность была нарушена, — говорит она. — Ну а в советские годы и тем более в 1990-е, сами понимаете, было не до церемоний».
Впрочем, возрождение отечественной похоронной моды вполне возможно. «Сколько видела похорон, люди, бывает, и в майках приходят, и в кедах, и даже в шортах, — сокрушается специалист, шурша юбкой. — А нужна строгая, невычурная, гармоничная одежда, без ярких деталей. Сегодня допустима и мини-юбка, понятно, что пышные платья не прокатят. Главное, чтобы это не смотрелось вульгарно».
Но не всем традициям суждено получить второе рождение. «С появлением первых дагерротипов стало модно фотографировать умерших, — говорит Попова. — Удовольствие это было дорогое, немногие могли себе его позволить при жизни, и родственники хотя бы после смерти делали усопшему подарок. С мертвым фотографировались целыми семьями, для тогдашних детей это было в порядке вещей. Иногда мертвых изображали живыми: открывали глаза или рисовали их поверх настоящих, ставили в полный рост».
В советское время эта традиция вылилась в обычай всем семейством фотографироваться у гроба умершего. «Сейчас таких фото не делают. Как-то не принято, — заключает специалист. — Вряд ли эта традиция уже возродится».
Ей на смену пришел другой обычай. Московские умельцы придумали монтировать в надгробный камень планшетный гаджет, в котором содержится огромный массив прижизненных фотографий и видеороликов с усопшим. «На одном мониторе можно показать весь жизненный путь умершего, — рассказал президент компании-разработчика Магомед Магомедов. — Его прошлое, прошлое его предков».
Но на этом Магомедов не остановился. «Если хотите, с умершим можно и пообщаться, помолиться вместе, — удивил он собравшихся. — Он как будто и не умирал — он всегда будет живой». «Вы, наверное, слышали про тест Тьюринга, — пояснил коллега Магомедова, Александр Горбунов. — Человек по результату испытания должен определить, с кем он общался: с живым человеком или компьютерной программой. Здесь то же самое. Мы создаем тезаурус — базу знаний умершего человека. Загружаем фото, видео, характерные для него термины, а машина имитирует образ усопшего, разницы не почувствуешь».
По словам Магомедова, такой памятник вполне может питаться от солнечной батареи, а связь с тезаурусом будет установлена через спутник. Технические новшества, виртуально продлевающие человеку жизнь, добавят к стоимости памятника 20–25 тысяч рублей. Магомедов уверен, что такие расценки доступны каждому. Правда, пока он заполучил лишь одного клиента — москвич заказал технологию, которая позволит демонстрировать фотографии. От возможности помолиться с умершим родственником тот открестился.
На другом стенде молодой предприниматель Данила Медведев расписывает перспективы крионики. В максимальном упрощении процедура «криосохранения» предполагает заморозку умершего человека с намерением когда-то в будущем вернуть его к жизни. «Уже сейчас мы можем обеспечить достаточно высокий уровень сохранения тела, — говорит Медведев. — Главное сохранить нетронутой структуру мозга — ведь это структуры личности человека, его память».
Медведев и его коллеги не видят ничего странного в своих мечтаниях об отложенном на потом воскрешении. «Этим занимается целая наука — реаниматология, — говорит Данила. — Судите сами, реаниматологи профессионально занимаются тем, что возвращают к жизни, по сути, умерших людей. Просто мы более амбициозны и оптимистичны. Если есть хотя бы один шанс, что в будущем это сработает, почему бы не попробовать?»
По словам Медведева, в России процедуре криосохранения подверглись 39 человек. Все они в разное время подписали с компанией соответствующий договор и заплатили сумму в 36 000 долларов, а теперь ждут лучших для науки времен. «Даже сегодня можно заменить почти любой орган, их печатают на 3D-принтере, — говорит амбициозный оптимист. — Воскрешение — это не фантазии, это мейнстрим! Лет через сто это станет доступно каждому. Банки начнут давать на криосохранение кредиты, людей перестанут только закапывать и сжигать».
Вместе пытаемся представить себе мир, в котором каждый способен по желанию продлить собственную жизнь. Данила Медведев уверен, что, по сути, ничего не изменится. «У нас и сегодня на смерть стараются не обращать внимания, — рассуждает криолог. — Человек умер, а там, как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Просто в будущем смерти будет становиться все меньше и меньше. И в конце концов она и вовсе станет диковинкой».
