История Ласки
Ласка родилась ранним утром 12 апреля 1995 года. Мне было 15 лет. Рождение котят у нашей кошки Каси было моей идеей, в пару был подобран крепкий и чрезвычайно принципиальный сиамский кот, который жил у маминой коллеги по работе. Роды прошли довольно быстро и без проблем. Ласка была, насколько я помню, последышем – родилась последней, самой маленькой и слабенькой в выводке. И самой некрасивой на первый взгляд – с неравномерными белыми пятнами, с кривой полоской на носу, с короткой и жестковатой шоколадной шерстью, тощая, с длинными лапами и хвостом, с огромными острыми ушами. Гнездо было устроено у меня в комнате, поэтому мне принадлежала привилегия спать под звуки царапания и мурлыкания, слушать диалоги между Касей и котятами. А когда у кошки начался период перепрятушек, я нередко просыпалась обложенной котятами со всех сторон. Самое главное в такой ситуации – не шевелясь, прислушаться к ощущениям и обнаружить положение дополнительных источников тепла, а потом, прежде чем вставать, аккуратно собрать их в зоне видимости, чтобы случайно не раздавить.
А потом начались чудеса. Один котенок, увидев голову человека над коробкой, отрывался от соска, и на нетвердых лапках подползал поближе, всматривался и заводил беседу. Этот один котенок никогда не шипел на играющие с ним пальцы, и быстро научился вместо настоящих укусов делать вид, что кусает. Правда, обращение с когтями было не столь искусным, так что пальцы зачастую покрывались царапинами. Мы и назвали маленькую принцессу Царапкой. Чем старше становились котята, тем ярче проявлялись характеры. И Царапка не переставала нас удивлять. Она вылезала из коробки, чтобы послушать людей, разговаривающих между собой, и внести свою лепту в разговор уверенным «Мррр? Руууу!». Будучи сама очень ласковой, она никогда не знала жестокости по отношению к себе, и смело выходила к любому, кто появлялся в доме. Залезала на ручки, когда ей хотелось, и мурчала как трактор, если к ней проявляли хоть немного внимания. 
Она приспособилась спать у людей в ногах и подмышкой, уложив голову человеку на плечо. Частенько смешно пахла пропотевшим усталым человеком…
Когда котятам исполнилось около двух месяцев, я занялась их раздачей. Поскольку Интернета, каким мы его сейчас знаем, тогда еще не было, пришлось просто пойти к станции метро и стоять с корзинкой, зазывая добрые руки. Неудивительно, что некрасивый котенок своих рук не нашел. На другой день я должна была попытаться еще раз. Но когда я посадила Царапку в ту же корзинку, и стала одеваться, я увидела, что она плачет. Плачет настоящими огромными слезами. Сидя совершенно неподвижно, не пытаясь сопротивляться, и глядя на меня расширенными в ужасе глазами. Как можно отказаться от того, кто тебя так любит и хочет остаться с тобой? Я высадила ее, она радостно умчалась под кровать. Уговаривать родителей почти что и не пришлось: ее ласковость запала в душу всем. Так она осталась с нами и по предложению папы стала Лаской. На 20 лет.
Проснуться, встретиться в коридоре, погладить. Проследить глазами, как она идет в патруль по комнате – не завелись ли за ночь мыши. Громко сказать «рыба», чтобы киса прибежала на кухню (она хорошо знала это слово). Определять по манере облизываться, хочет она пить или есть. Сменить воду, положить корм. Привозить траву с дачи, которую она так любит. 
Сушить траву на зиму, давать сушеную, когда попросит (мы звали ее "коровкой", поскольку она с удовольствием хрупала сено). Делиться простоквашей. Убрать горшок, похвалить за меткость. Поиграть, если принесла в зубах игрушку (она умела приносить бумажный шарик, чтобы его кидали, и она могла за ним стремглав помчаться – а потом принести снова). Потренировать давать лапку. Потренировать прыгать со стула на стул. Делать уборку с кошкой, балансирующей на плечах. Обласкать днем, сидя за компьютером и держа ее на коленях, если она соскучилась и требует внимания. Играть с зеркалом, хихикать, как она удивляется. Да, она не дельфин и не обезьянка – не понимает, что это за колдовство, и где же та комната за стеклом, как туда попасть. Подозревать, что себя и меня она все же в зеркале узнает. Угадать, что болит живот. Везти в ветеринарку, уговаривая, что я рядом и мы справимся. Возить на уколы, подбадривать, объяснять, что все это необходимо, чтобы стало легче. Праздновать выздоровление от гастрита. 
Найти жениха, вместе радоваться котятам. Снова просыпаться обложенной теплыми комочками. Раздавать ее детей, вздыхая. Утешать, извиняться. Искупать вину вкусняшками. Танцевать с кошкой на ручках, сдав сессию. Утыкаться носом в теплую шерсть и плакать, если кто-то обидел. И чувствовать, вопреки доводам разума, что она меня понимает – потому что она сама пришла и легла рядом, внимательно глядя в глаза.
Время проходит быстро, его не чувствуешь, пока оно не заявляет о себе возрастными симптомами у любимых. Первый звоночек прозвучал, когда ей стукнуло 19. Ласа стала меньше двигаться, больше лежать, и совсем перестала бегать. Шкурка перестала быть такой чистой. Начались проблемы с пищеварением. Зимой 2015 пришло понимание, что у нас остается мало времени… Она начала пошатываться при вставании и при ходьбе. И я поняла, что ничто не защитит меня от скорой потери, а ее - от полного уничтожения в этом мире. Ничто – кроме крионики.
Думаю, мне повезло. Я была знакома с трансгуманистами и работой КриоРуса уже более четырех лет. За это время я прочла огромное количество разных статей по инновационным технологиям. Общалась с криобиологами. Ездила в криохранилище в Подмосковье, на экскурсию. От начального скепсиса в отношении крионики я успела прийти к пониманию ее научных оснований, ее потенциала, всего ее значения для жизни человека, который решает не смиряться с потерей, а применить всю силу своего разума, чтобы встать между любимыми и смертью. Мне понадобилась всего неделя, чтобы принять решение и, стиснув зубы и обливаясь слезами, написать Валерии Прайд в скайп: «Я бы хотела крионировать свою кошку». И разрыдаться уже от облегчения, когда договоренность была достигнута. Трудно с чем-то сравнить это ощущение, когда полная безысходность сменяется подготовкой к длительному ожиданию, к разлуке, у которой все же может быть радостный конец. Как если бы я отправляла родственника в другую страну на длительное, очень длительное лечение, которое будет трудным, но все-таки дает надежду на выздоровление.
В начале июля Ласка начала слабнуть с каждым днем. Начались судороги. Поход к ветеринару позволил сделать весьма печальные выводы: на общение остались дни. Можно поколоть витамины, антигипоксанты, немного поддержать, и все. Для более эффективного лечения нужно сделать МРТ, а это требует введения седативов – чего изношенное сердечко, скорее всего, не выдержит. Моя пушистая девочка столкнулась с тем же, с чем сталкиваются долгожители-люди: анестезия оказывается под запретом, вместе с необходимыми мерами лечения… Что ж... несколько дней я делала фото и видео, и пыталась морально подготовиться. Труднее всего было выбрать точный момент. Я боялась, что вмешаюсь слишком рано, не дам ей дожить столько, сколько она способна… Но на другой чаше весов была возможность максимально сохранить ее личность, ведь если у нее случится инсульт, или если она умрет ночью, и процедуры будут начаты слишком поздно, от той Ласки, с которой я прожила полжизни, может не остаться почти ничего – мозг будет слишком сильно поврежден, либо кровь успеет свернуться, и тогда криопротектор не удастся ввести.
Был еще один фактор, почему нужно было усыпить ее до момента естественной смерти: необходимость обеспечить команде крионистов штатный режим работы. Я не могу осуждать людей, которые привозили животных глубокой ночью – я знаю, что такое смотреть на мучения любимца. Трудно предугадать, в какой момент это станет непереносимо. Но все же, если заблаговременно составлен план, если команда готова и не волнуется о сорванных личных делах, если хирург и перфузионист выспались и у них не дрожат руки из-за ночного вызова, качество процедуры существенно повышается. А я хотела, чтобы оно было как можно выше. На подготовку команде надо давать как минимум одни полные сутки. Пришлось снова стиснуть зубы, и назначить дату. Я обещала приехать во столько, во сколько нужно – и приехала. Познакомила Ласку с Валерией. Киса, несмотря на страх из-за путешествия и недомогание, в свойственной ей манере вежливо потянулась нюхать руку новой знакомой. Потом, осмотревшись, все же залезла обратно в сумку. Я не стала ей ничего объяснять – просто просила мне довериться и перебирала пальцами шерсть в попытке запомнить как можно больше ощущений. Когда все было готово к началу процедуры, и ветеринар ввел анестезию, я, конечно, плакала. И плакала еще горше, когда девочка на фоне анестезии перестала дышать… Я была рядом с ней и гладила ее до последней минуты. Когда сердечко встало, я уехала. Дальнейшее зависело только от усилий криокоманды.
И только потом, поздно вечером, когда Валерия отзвонилась по завершении процедуры и сообщила, что все прошло успешно, тромбов не было, перфузия прошла без проблем и качество хорошее, вина за то, что я забрала у Ласки последние несколько дней жизни, свалилась с моих плеч. В обмен на несколько дней немощи она получила билет в будущее, шанс в один прекрасный день проснуться здоровой и снова удивленно сказать «Мррр?». Я буду ждать этого дня с надеждой и нетерпением. Папа и брат приняли мое решение спокойно. Я полгода осторожно рассказывала им о своих планах, пытаясь добиться если не согласия, то хотя бы понимания. Папа, человек, воспринимающий все рационально, повздыхал-повздыхал, и подытожил: «Ладно, пусть хоть науке послужит». И тактично сам убрал опустевшие кошачьи миски с глаз долой…
Что ж, это был долгий рассказ, я устала писать и потратила уйму салфеток… Мне еще предстоит передать в архив КриоРуса медицинские данные пушистой сестрички, несколько видео и фотографий… Но этот рассказ тоже необходим – память человека ненадежна, а ученым, которые будут оживлять Ласку, потребуется знать что-то о ее личности и поведении, чтобы проверить, в какой степени ее память удалось восстановить. Да и мне самой не лишне помнить, почему я потратила столько сил ради «обычного домашнего питомца»…
Нет ничего более естественного, чем защищать любимых.
